Меж степей и лесов, жемчужных россыпей рассветных рос и малиновых закатных сполохов, прозрачной синевы соловьиных ночей и обворожительно сверкающего под ласковым солнцем лугового разноцветья, среди пряных запахов медвяных трав спешит к Дону очаровательная русская река, издавна зовущаяся Красивой Мечой. С высоты птичьего полета изгибы ее русла смотрятся причудливыми завитками, а крутые холмы, поросшие светлыми перелесками, кажутся горными вершинами, что долгие века стерегут тайны зеленых долин и звонкоструйных перекатов. С обрывистых косогоров видится необъятная чересполосица благодатных полей, глубоких оврагов, обильных садов и трепетных рощиц – все это, словно волны зеленого моря. А посредине – река, мятущаяся меж всгорбленными берегами, бездонными омутами и быстринами отмелей, отвесными кручами и ромашковыми лугами. Белесые облака рассыпаются в клочья в бурлящем и искрящемся зеркале перекатов.
На сотни километров вокруг не найти ничего похожего в ландшафтах Среднерусской равнины. Это уникальный, неповторимый уголок родной земли. Сказочные, милые сердцу пейзажи вряд ли кого могут оставить равнодушным. Человеку, лишь однажды увидевшему Красивомечье во всем его великолепии летнего солнечного дня, долго снятся цветочные сны.
Эта местность с древних времен имела для наших предков весьма важное значение, удивляя и красотой, и плодородием, и стратегическими возможностями. Здесь проходит существенная и характерная граница между Лесом и Степью. Древние путешественники, отмечавшие эту перемену в типе растительности и облике ландшафта, назвали местность Мечой, то есть межой, разделяющей степное и лесное пространства. Впоследствии топоним сохранился в названии реки, некоторых ее притоков (Ситова Меча) и города Мценска (в XII веке – Мченск), хотя с самой рекой он никак не связан.
В первом тысячелетии нашей эры здесь были поселения сарматов, финно-угорских племен, славян. До победного похода князя Святослава Игоревича на хазар Помечье входило в состав их каганата. В те времена в срединном течении Мечи начиналась вторая водная часть восточного варианта пути «из Варяг в Греки», о котором говорил русский историк XIX века Дмитрий Иловайский. Эта дорога шла из Новгородских земель через верховья Волги, по водоразделам рек, далее – по Дону, Азовскому и Черному морям. Вероятно, путешественники садились в ладьи близ современного села Козье, где ледниковый мегалит Конь камень был основным ориентиром перемены транспорта. Этот путь был известен во времена Ивана III Великого: в документах того периода отмечено, что посольства к турецкому султану грузились в челны «на Мече у Каменного коня».
Через броды на реке отряды татарских грабителей многократно ходили в сторону Дедославля, Каширы, Тулы, Коломны. В топонимике края сохранились названия их стоянок – «туров» – на этом пути: села Тюртень (Туртень – дневная стоянка), Турмышев брод, Тормасово (Турмас), Турдей.
Этим же путем войско Мамая шло в сентябре 1380 года в сторону Москвы и было остановлено на Куликовом Поле. Конница Дмитрия Донского после разгрома ордынцев преследовала их остатки до Турмышева брода на Мече и здесь прекратила погоню: за рекой была Степь, то есть чужая, по понятиям того времени, земля.
Но еще длительное время после знаменитой Куликовской битвы степняки устремлялись по проторенным сакмам к центру Московской Руси. В середине XVI века в окрестностях Мечи неоднократно происходили боевые схватки с крымскими татарами. Сохранились известия о победах русских воинов на Шиворони (1552), под Судбищами на Муравском шляхе (1555). Летом 1558 года от Мечи повернуло вспять крымско-ногайское войско царевича Магмет Гирея.
Чтобы обезопасить южную границу от частых набегов, по распоряжению Ивана Грозного была устроена оборонительная черта – Тульские засеки. А на дальних подступах к ним – по Мече и ее притокам – стояли пункты раннего оповещения о приближении неприятеля – сторожи. Отсюда конные разведчики осторожно выдвигались к югу и следили за передвижением татарских отрядов. Обнаружив опасное приближение врага, дозоры быстро возвращались в сторожевой пункт, откуда подавался сигнал вестовым дымом. Эстафета сторожевого известия быстро передавалась костровой сигнализацией в засечные крепости, где стояли полки.
Постоянные дозоры находились у Зеленкова брода (ныне село Сторожа), у деревни Козья Бородка (ныне село Козье), в местах, где сейчас расположены деревни Стрелечья Поляна и Дубики, на речке Вязовне и в других пунктах.
Но не только сторожевые разъезды, назначенные царскими воеводами, контролировали важные дороги через Помечье. До наших дней дошли вести об удалых людях, которые бежали из северных уездов от крепостной неволи и занимались разбоем, нападая на купцов и даже на татарские обозы. Ловко используя прибрежный рельеф, они первыми вступали в бой с крымскими отрядами, грабили награбленное и быстро скрывались в непролазных чащах и потаенных пещерах. Выдающийся русский историк В.О. Ключевский называл территорию на границе Леса и Степи в области Верхнего Дона «первоначальной родиной казачества».
Одну из таких казачьих ватаг на рубеже XVI — XVII веков возглавлял, по преданию, Офрем. Его резиденция находилась между Муравским и Зеленковским шляхами. Офрем контролировал эти пути и покровительствовал местным крестьянам, бортникам, рыбакам, охотникам, защищал их от татарских набегов. Добрая слава о местном Робин Гуде долго жила в преданиях. Возникшую затем на крутом берегу Мечи деревню назвали Офремовской. Построенный здесь в 1637 году город с острогом унаследовал имя благородного разбойника – это Ефремов.
Легенды об Офреме долго помнили его земляки. Старожилы говорили, что еще в начале ХХ века на месте нынешнего Городского сада стоял большой камень, напоминающий стул. Его называли «Троном Офрема». По преданию, атаман сидел на камне и вершил суд, когда к нему приводили взятых в плен обидчиков крестьян. Ходили легенды о том, что по берегам Красивой Мечи спрятано много сокровищ. А в одной из пещер близ села Солдатского стоит отделанная золотом карета, добытая удальцами Офрема то ли у купцов, то ли у татарских баскаков. Бытовало мнение, что и Мамай вынужден был бросить свои богатства где-то близ Турмышева брода. Большие пустоты действительно встречаются по берегам реки. Возможно, археологи найдут еще много интересного в прибрежных курганах и пещерах, в городищах, на забытых местах схваток с ордынцами.
Красивомечье воспето в лирических произведениях Ивана Тургенева, Николая Павлова, Андрея Белого, Сергея Малашкина, многих других русских поэтов и прозаиков, и этот альбом задуман как иллюстрация к вдохновенным словам выдающихся земляков (автор статьи Валерий Ксенофонтов, альбом фотографий и репродукций «Красивомечье», 2009).
