Выдающийся русский скульптор Борис Орловский мог остаться никому неизвестным крестьянином Борисом Смирновым, если бы не произошло двести с лишним лет назад событие, изменившее всю его жизнь.
В 1801 году состоялась обычная по тем временам сделка: вдова майора Мацнева продала «на свод, без земли» двенадцать крепостных душ тульскому помещику и бригадиру Василию Осиповичу Шатилову. Получила «за оных своих людей государственными ассигнациями шесть сот рублей». В числе проданных была и семья Смирновых: Иван Борисович, Прасковья Гавриловна и их дети – Николай, Борис, Василий, Елизавета, Наталья и Ксения.
После оформления купчей всех крепостных переселили в село Моховое Тульской губернии, принадлежавшее Шатиловым. Вскоре Василий Осипович Шатилов умер, и всё его имущество, движимое и недвижимое, перешло к сыновьям Николаю и Ивану.
Старший из них – Николай Васильевич Шатилов имел высокий чин статского советника. Избирался уездным предводителем дворянства и предводителем дворянства Тульской губернии.
Младший брат Иван Васильевич, полковник, служил адъютантом у начальника Главного штаба Российской армии князя П.М. Волконского.
Как в поле зрения столь важных господ попал крепостной мальчик Боря Смирнов, неизвестно. Скорее всего кто-то из управляющих имениями Шатиловых показал хозяевам глиняные фигурки, что лепил в изобилии талантливый паренек. По личному распоряжению Шатиловых способного к «леплению из глины» крепостного отправили «учиться рубить из мрамора» в московскую мастерскую итальянца Кампиони.
Это была лучшая мастерская в первопрестольной столице. На очень высоком художественном и техническом уровне изготавливались камины, бюсты, барельефы, балюстрады, надгробные памятники и копии статуй. Продукция шла на продажу, украшала многие некрополи России, в том числе и Тульской губернии.
В мастерской Кампиони крепостной Шатиловых проработал долгих семь лет. В изнуряющей «сечке мрамора» креп и набирал силу его талант.
За успехами Орловского постоянно следили хозяева. В 1817 году Иван Васильевич Шатилов решил вызвать его в Санкт-Петербург, чтобы отправить для дальнейшего образования в Италию.
В северной столице Орловский был определён (до окончательного решения хозяев) в самую престижную мастерскую Трискорни, изготавливавшую садово-парковые и декоративные скульптуры, бюсты и надгробия по заказам петербургской знати. Работы Трискорни из гранита и мрамора до сих пор украшают многие дворцы, парки и некрополи Санкт-Петербурга.
За годы, проведённые у Трискорни, Орловский сильно продвинулся, отшлифовал свой талант и вскоре стал «лучшим мастером для сечки из мрамора». Журнал «Отечественные записки» впоследствии писал:
«… можно сказать, что все мраморные произведения, вышедшие из мастерской (Трискорни.- К. Ш.) суть резца Бориса Орловского».
Большое влияние на художественный вкус Орловского оказал Петербург, скульптурное убранство его зданий и парков, улиц и площадей. Талантливый юноша мечтал о большой работе. И такой случай представился.
В 1820 году появилось сообщение о том, что «санкт-петербургское купечество вознамерилось воздвигнуть посреди своих собраний, в городской биржевой зале» мраморный бюст императора Александра I. Заказ был передан ректору Петербургской Академии художеств И.П. Мартосу, прославленному скульптору, автору памятника Минину и Пожарскому в Москве. Бюст мастер выполнил в глине и поручил Орловскому переводить модель в мрамор. Результат оказался ошеломляющим: Мартос отказывался верить, что его идеи воплощены столь тонко и искусно. А журнал «Отечественные записки» восторженно писал:
«… Отделка мрамора не менее заслуживает внимание любителя художеств. Можно смело сказать, что и в самой Италии нельзя увидеть превосходнейший, с большим отчётом сделанный! Бюст высечен Борисом Ив. Орловским, много обещающим художником…»
Поддержанный известными камнерезами и вдохновлённый похвалами критиков, Орловский решил создать свою скульптуру Александра I. Он поджидал императора во время ежедневных прогулок и делал незаметные многочисленные зарисовки. Бюст получился настолько хорошим, что его приобрёл президент Академии художеств А.Н. Оленин и преподнёс «покровительнице наук и художеств» императрице Елизавете Алексеевне. Понравилась работа и самому Александру I.
А.Н. Оленин после этого начал ходатайствовать об освобождении Орловского от крепостной зависимости. Он обратился за помощью к начальнику Главного штаба князю П.М. Волконскому, у которого служил старшим адъютантом полковник И.В. Шатилов. В результате этого манёвра и психологического нажима на братьев Шатиловых весьма влиятельных лиц правительству удалось выкупить Бориса Орловского за три тысячи рублей. То есть за сумму, потраченную владельцами на его обучение и содержание.
Для дальнейшего совершенствования одарённого юноши Академия художеств направила его в Италию, где Б.И. Орловский учился вместе со скульпторами Гальбергом и Крыловым, архитекторами Глинкой, Мейером и А.П. Брюлловым, живописцами Бруни, Сазоновым и К.П. Брюлловым за государственный счёт. Там он создал великолепные скульптуры «Парис», «Фавн и вакханка», хранящиеся теперь в Русском музее Санкт-Петербурга.
Но лучшие произведения были созданы Орловским после возвращения из Италии. Победив в творческом конкурсе многих именитых скульпторов, Борис Иванович изваял монументальные памятники национальным героям – генерал-фельдмаршалам М.И. Кутузову и Барклаю-де-Толли. Они установлены в Санкт-Петербурге.
Но вечным памятником скульптору будет знаменитый ангел, установленный на Александровской колонне у Зимнего дворца. «Столп» был изготовлен из цельного куска тёмно-красного гранита весом около 500 тонн и высотой 47,5 метра по проекту архитектора А.А. Монферрана. Бронзовую фигуру ангела, поражающего крестом змею, создал Б.И. Орловский.
За свои выдающиеся работы Борис Иванович Орловский был высочайше пожалован орденом Св. Анны 3-й степени, что делало бывшего крепостного дворянином.
Своим редкостным талантом Б.И. Орловский прославил Россию. В Италии и Франции его имя ставили в один ряд с величайшими скульпторами всех времён. Но не забудем, что немалая заслуга в этом принадлежит и тульским дворянам Шатиловым, которые разглядели способности к лепке у крепостного мальчишки и способствовали развитию этого дара.
В Тульской области на сельских погостах сохранились старинные надгробия, которые явно выполнены в престижных гранильных мастерских Москвы и Санкт-Петербурга. Возможно, есть среди них и образцы, выполненные волшебным резцом Орловского. Ведь могли же братья Шатиловы по просьбе тульских знакомых-дворян поручить своему подопечному выполнение срочного заказа? Не исключено, что тех, кто будет изучать некрополи тульского края, ждут неожиданные и удивительные открытия.
